***
С Квиринала небо видится пепельно-серым,
Ни птиц, ни спасительного дождя, ни луны;
Начиная с дня, когда Цезарь отомстил свевам,
Вы были, отцы-сенаторы, как это небо бледны.

Будто какой гаруспик уже вычертил
Путь Республики к маротвским идам;
Будто бессмертным богам не виден
Дым под колёсами Bellum Civili.

Будто вы вместе со мной уже знаете,
Кто будет первым убит при Фарсале,
И на измоченном кровью пергаменте
Своё проставили «Sustento. Vale».

Всё забудьте. Сожгите пергамент; сожгите Сивиллины книги,
Если уж суждено, то пусть каждый исполнит свой долг
и всего-то
когда Цезарь даст знак,
отоприте ворота,
постройте когорты, —
все линии стёрты, —
и отблески терпкого Солнца,
подобно беспечной добыче,
зажаты в когтях легионных орлов.

Много позже Республика вместе с Помпеем падёт.
Via Appia будет всё так же стремиться вперёд.
когда огнь погребальных костров изорвёт ваши тоги;
И под Иерихонские трубы, под отсветы скорбных костров
в цепких клювах тех самых орлов
придёт время Сенату собраться ещё раз.
И озвучить итоги.


Десятый-девятый дни до сентябрьских календ, 2762.

                     ***
Твоё лето как будто становится
Моей осенью.
Я смотрю в огонь и нахожу наше будущее;
Твои виски с проседью,
Тени в уголках глаз,
Закатный багрянец заместо искр.

Страна и город, время и место –
«когда-то»,
«где-то».
Вместо ветра с энергией
ветер с оловом.

Вассалы, восторги, выпады –
когда-то,
где-то.
Вместо двора с турнирами
Кресло в библиотеке.

Я знаю, ты меня не видишь,
как я тебя.
Может, и в будущее не тянешься.

Я знаю, в один день
мы ещё встретимся
И будем так же, как когда-то,
Молчать, глядя в волны,
Едва ли касаясь
пальцами опущенных рук.

В один день, в один час.
На пристани.
В Серебристой гавани.

Четвёртый день до секстильских ид 2762
19:37 – 19:46